В этой статье продолжим знакомство с примерами разумного и изобретательного отношения к природе на севере Европы, а также с изобретениями, сделанными под ее влиянием.

Практически все, кто не был в Норвегии, считают, что там постоянный холод и брать туда при поездке в первую очередь нужно теплые вещи. Разумеется, в любой поездке теплые вещи пригодятся, но летом надо не забыть взять с собой еще купальные принадлежности и солнечные очки. Столица Норвегии Осло считается самым солнечным городом в Скандинавии, а вода в Осло-фьорде летом прогревается до 24°С. И все это благодаря Гольфстриму, который большую часть своего тепла отдает Норвегии и подарил ее обитателям много интересного и полезного. Энергия 1 мин Гольфстрима равна энергии, выделяемой при сжигании 100 тыс. т нефти.

Начнем с коров, которые круглый год (в южной части) пасутся на вечнозеленых пастбищах, а чтобы коров было больше, норвежское правительство доплачивает фермерам за их содержание. Но основная цель правительства отнюдь не удовлетворение желудочно-кишечных потребностей в смысле непосредственного потребления коров, а что ни на есть визуально-духовная. Ведь корова на пологом склоне фьорда, как считают норвежцы, украшает пейзаж. Проследим далее, как необычные природные условия воздействуют на сознание и активизируют творческую деятельность граждан.

Благодаря обилию горных рек в стране построено много гидроэлектростанций, но их не видно. Они все спрятаны в земле. Опять же на первое место выходит пейзаж. То же стараются делать и со многими другими техногенными объектами, что только улучшает экологию. Принцип «сделать красиво» очень часто согласуется с пользой и целесообразностью. Но жилые дома под землей нужно строить далеко не всегда, и норвежские эстеты со времен глубокой древности на деревянную основу крыш своих домов от протекания укладывали бересту, ее покрывали торфом и дерном, а остальное, кусты и даже деревья, добавляла природа (фото 1). Кстати, береза является символом Норвегии. Такие крыши выглядят довольно интересно, во всяком случае пейзаж не портят, но как выяснилось, в доме за счет этого создается еще и здоровый микроклимат. И опять этому поспособствовал Гольфстрим с его дождями, обеспечивая неповторимость норвежских крыш за счет постоянного их орошения.

Мягкий и влажный климат способствует развитию растений. Когда на прилавках норвежских магазинов видишь чернику, голубику и другую северную ягоду, это воспринимается нормально — ведь вокруг что-то вроде тундры. Но одновременное обилие малины, черешни и клубники вызывает по меньшей мере удивление. И это тоже благодаря Гольфстриму, длинному северному дню и южным склонам фьордов, на которых клубника начинается в июне и заканчивается в сентябре, постепенно поднимаясь вверх. Сезон черешни также дольше, чем у нас. Обилие ягод поспособствовало прокладке многочисленных туннелей и поддержанию дорог в идеальном состоянии, чтобы эту ягоду вовремя доставлять к самолетам и кораблям для экспорта в Европу. Один из самых протяженных туннелей в мире, Лэрдальский (24 км), был построен во многом благодаря норвежской ягоде. Правда при путешествии по дорогам Норвегии сначала возникает недоумение от количества заброшенных мостов над этими дорогами, на которых успели вырасти деревья. При ближайшем рассмотрении видно, что в обе стороны от моста нет никаких дорог, а только тропки со следами копыт и когтей. Ну а если попытаться включить экологическое мышление норвежца, то не трудно догадаться, что эти дороги — для «братьев наших меньших», чтобы им комфортно перемещаться, например, от водопоя до норы. Возвращаемся к флоре. Спрос на норвежскую черешню и клубнику огромен, т.к. экологии этой страны можно только позавидовать. В лондонском универмаге Harrodsони являются ягодой номер один. Также в Норвегии богатейшие плантации яблок и груш, из которых делают великолепный сидр, в садах долины Хардангер растут сливы, и это далеко не полный список источников витаминов. Вот такая интересная связка получилась от Гольфстрима к туннелям через клубнику. Природа создала условия для выращивания ягод, это повлекло за собой строительство дорог, а когда дороги хороши, то и дураком быть стыдно, и не только дураком. У обочин этих самых дорог стоят столики, а на них в коробках — малина, а в одной коробке лежат деньги от проезжающих граждан за эту самую малину. При этом хозяин малины где-то в горах занимается делом. А если вы путешествуете по фьордам Норвегии на яхте, то в провинциальной марине (стоянке для яхт) можно увидеть два ящичка, в одном из которых лежат пустые конверты, а в другой вы должны опустить этот конверт с 15 евро от вас за стоянку, и никого вокруг. Если вам повезет, вы встретите местного жителя и спросите о возможности принятия душа (стандартная услуга марины), то можете узнать направление к месту этой процедуры. Приняв душ и вернувшись на яхту, вы можете получить предложение повторить эту процедуру от неожиданно вернувшиеся хозяев марины, от которых вы узнаете, что душ принимали у соседнего фермера, который в это время смотрел телевизор на втором этаже своего домика. Вот так гармония окружающего мира и действует на мир внутренний аборигенов. Если норвежец слегка прихворнул, он предупреждает начальника и сидит дома 2—3 дня, не чихая на коллег по работе. И врачей от дела не отвлекает по мелочам, и производство не страдает от массовых инфекций, а тотальная честность норвежцев и качество продукции повышает, и чиновничий аппарат уменьшает. Ну а здоровый образ жизни — это просто национальная черта норвежцев. Например, король норвежцев Олаф пятый завоевал титул чемпиона Олимпийских игр 1928 г. по парусному спорту. Но особенно норвежцы любят лыжи, только научившись ходить, они на лыжи и становятся, чуть поднявшись в горы, где снега зимой как раз хватает. По одной из версий, норвежцы лыжи и изобрели, и запечатлели их на петроглифах каменного века. Тяга к спорту у норвежцев, наверное, сохранилась от викингов, которым не сиделось на месте. О набегах викингов на страны Европы и даже Азии знают все, но позже они в этих странах очень активно стали разворачивать торговлю. Благодаря внутренней тяги к перемещениям в первом тысячелетии нашей эры они достигли Исландии, Гренландии, а в начале второго тысячелетия под руководством викинга Эрикссона — даже Северной Америки, задолго до Колумба. Дальние странствия требуют тщательной к ним подготовки. Про находки, реализованные в боевых кораблях викингов — драккарах — уже говорилось в ИР, 5, 2013 г. Сделаем небольшое дополнение. Многие считают, что рюкзак изобрели викинги. В настоящее время этот аксессуар является частым дополнением не только будничного, но и праздничного наряда норвежца. Калоши также норвежское изобретение. Одежда, сформированная по «капустному» принципу, когда ничего не надо менять, а только увеличивать или уменьшать количество предметов, была и викингам полезна для экономии времени в напряженных морских переходах, и сейчас с удовольствием используется в условиях частых изменений погоды. Драккары при дальних походах викингами вытаскивались на берег и использовались в качестве домов для отдыха и сна. А для сна желательно иметь одеяло, в качестве которого можно использовать парус, часто изготавливаемый для этой цели из шерсти. Все должно быть рационально и упрощать жизнь. А как нарезать сыр в условиях морской качки? Разумеется, сырорезкой. В настоящее время изобретенная норвежцами сырорезка — традиционный местный сувенир. Кстати, скрепка — также норвежское изобретение и постоянно входит в рейтинги самых выдающихся изобретений человечества, наряду с атомным реактором и космической ракетой.

В дальнем морском переходе викингам также надо было питаться. Для этого они использовали сушеную треску, которая прекрасно сохраняет свои питательные качества в течение долгого времени. В Средние века эта особенность трески способствовала созданию целой «империи» по ее производству и распространению. В регионе города Берген сложились климатические условия, при которых не было мух, дул ветер, был длинный световой день, и треску можно было сушить без добавления соли, с которой в Средние века были проблемы. Эта треска поставлялась во многие страны средневековой Европы, спросу способствовало огромное количество монастырей, где она скрашивала жизнь монахам во время постов. Но если треске повезло с географическим расположением Норвегии, то монахам Цистерцианского ордена не очень. Их монастырь находился на одном из островов Осло-фьорда, недалеко от Полярного круга, где летом ночи коротки. А по уставу вставать с постели они должны были с восходом солнца, а отходить ко сну после заката. Долго страдали монахи от летнего недосыпа, пока не попросили Папу Римского о смягчении режима содержания. И к зимней спячке у них добавилось еще и летнее послабление. Справедливости ради, надо сказать, что производством и распространением сушеной трески в основном занимались немецкие купцы, которые построили в Бергене так называемую Ганзейскую набережную Брюгген (Hansa, буквально «группа» — союз немецких свободных городов в XIII—XVII вв. в Северной Европе для защиты торговли и купечества от власти феодалов и от пиратства), некий город в городе, которая в настоящее время охраняется ЮНЕСКО, как объект мирового культурного наследия (фото 2). До сих пор во многих странах сушеная треска считается деликатесом. Например, в Португалии ее предпочитают другой рыбе и обязательно подадут, предварительно вымоченную в молоке и термообработанную, в культовом ресторане Фадо (музыкальный стиль, созданный португальцами) в качестве второго национального символа. Удовольствие, на мой вкус, сомнительное, особенно при наличии океана за окном с обилием свежей рыбы. Норвежцы никого не разубеждают, но сами сушеную треску вымачивают в щелочи для улучшения вкусовых качеств и подают в качестве рождественского деликатеса лютефикс. Даже знаменитая водка LinieAquavit появилась благодаря морским путешествиям. Ее первичный рецепт в XVI в. изобрел Кристфер Хаммер. Водка делалась на основе картофельного спирта с добавлением большого количества трав. Она постоянно совершенствовалась, но в 1907 г. была поставлена жирная точка в этом процессе. Партия водки была отправлена в Австралию, но по каким-то причинам вернулась назад. И тут выяснилось, что вкус ее стал гораздо лучше. Считается, что этому способствовало двойное пересечение экватора и изменения температуры. В настоящее время каждый год выпускается ограниченная партия эксклюзивного «Аквавита», дважды пересекшего экватор, с указанием на бутылке названия корабля и даты плавания. Полный состав добавок держится в секрете, но доподлинно известно, что в бочках, в которых происходит этот волшебный процесс, раньше обычно хранят sherri. Кстати, что эту водку, что любой другой алкоголь купить в Норвегии практически невозможно. Этот необходимый человеку продукт продается только в специальных маленьких магазинчиках, неизвестно где расположенных и короткое время. Подробнее с норвежскими кулинарными особенностями и другой полезной информацией можно ознакомиться в книге Катерины Багреевой «О Норвегии и норвежцах с любовью и улыбкой...».

И еще несколько исторических примеров. В XIX в. Фритьоф Нансен осуществил грандиозный дрейф на судне «Фрам» (что означает «вперед»в переводе с норвежского) к Северному полюсу. В начале ХХ в. Руаль Амудсен не без помощи того же «Фрама» покорил Южный полюс. В середине ХХ в. Тур Хейердал на плоту из бальсовых бревен дошел от берегов Перу до островов Восточной Полинезии, а позже на тростниковых лодках «Ра-1» и «Ра-2» пересек Атлантику. Эти достижения в освоении пространств, по мнению большинства экспертов, считаются наиболее значимыми за последние два века, и все они принадлежат норвежцам. Конечно, великими мореходами были и голландцы, и испанцы, и португальцы, но их задачи заключались, в первую очередь, в приумножение империй, а у норвежцев на первое место часто выходит познавательная составляющая.

Теперь несколько слов о «Фраме», который соединил в себе весь опыт северных мореходов и изобретательство норвежских строителей. По сути, «Фрам» является чудом инженерной мысли. Он был построен по заказу Нансена и при непосредственном его участии известным норвежским кораблестроителем Колином Арчером специально для арктического дрейфа во льдах. Нансен отказался от металлического корпуса, заменив его на дубовый. Форма корпуса соответствовала разрезанному кокосовому ореху. Некоторые в Норвегии считают это изобретением Нансена, хотя он сам упоминал в книге «Фрам» в полярном море», что эта идея не нова и была заимствована у предыдущих поколений мореходов, в том числе русских поморов, у которых обводы коча (корабля) имели форму яйца. У корпуса были исключены плоские поверхности как наиболее слабые при сдавливании, и он был максимально скруглен, за исключением днища, усиленного арочными шпангоутами (поперечными формообразующими элементами). Плоское дно должно было обеспечить устойчивость корабля при полном выходе его на лед. Киль был максимально спрятан в корпус (что также использовали поморы) и выступал из него на 7 см. Были придуманы колодцы для быстрой замены руля и винта. Руль был посажен максимально глубоко, чтобы обезопасить его от боковых ударов льдин. Шпангоуты размещались с промежутком 3—4 см, а зазоры между ними заливались варом с опилками. Даже если бы наружная обшивка была пробита насквозь, судно не потеряло бы водонепроницаемость. Наружная обшивка состояла из двух слоев дубовых досок, соединенных со шпангоутами ботами и внешней обшивки из гринхарта (особо прочной американской древесины), прикрепленной к внешним дубовым доскам только специальными гвоздями. Благодаря этому, даже если бы наружная обшивка была полностью содрана, судно бы не понесло большого ущерба. Подробнее конструкцию «Фрама» см. в книге Ф.Нансена «Фрам» в полярном море». Другой пример — плот «Кон-Тики» Тура Хейердала, в который он не внес практически никаких изменений со времен древних перуанцев. Это было необходимо для чистоты эксперимента, чтобы доказать возможность пересечения Тихого океана древними перуанцами, но это и спасло жизнь членам экспедиции. Например, если бы для соединения бревен использовались стальные тросы вместо веревок, то бревна бы плота, скорее всего, перетерлись.

По сути, оба подхода являются главными принципами изобретательства: брать известные решения, соединять их в новой комбинации и вносить минимальные изменения в уже отработанные конструкции.

Говоря о Норвегии, нельзя не упомянуть об Эдварде Мунке, по сути, родоначальнике и «изобретателе» экспрессионизма. По одной из трактовок — это «живопись скорби, несчастья, печали и страха, угнетающих человечество» (Жан Сельц «Эдвард Мунк»). Рискну высказать собственную версию, связывающую творчество Мунка и природу Норвегии, которую он, кстати, не очень-то и писал. Когда я впервые увидел гигантские скалы норвежских фьордов (фото 3) и представил свою с ними несоразмерность, именно эти чувства печали и страха меня и посетили. Не хочу обобщать, все вокруг радостно прыгали с фототехникой, фиксируя это подавление личности. Норвежцы, кстати, с их горным оптимизмом Мунка приняли не сразу. Правда, сейчас, особенно после того как одну из четырех версий картины «Крик» продали на аукционе за рекордную в истории сумму 109,9 млн долл., он стал национальным героем.

Также хочется отметить, что впечатлительные норвежцы населили леса хюльдрами, красавицами с коровьими хвостами, которые заманивают храбрых викингов навсегда за собой, пруды и озера — безобразными неккенами, утаскивающими невинных барышень на дно, а остальное пространство с заходом на соседние территории — вездесущими троллями, проделки которых бьют все мыслимые рекорды изобретательской активности. Все эти существа вредят честным норвежцам и даже обманным путем проникли в названия полярных станций, промышленных предприятий, транспортных средств, спортивных мероприятий, кулинарных изделий, да практически везде. По сути, тролль — самое известное и упоминаемое явление Норвегии.

Тем не менее хочется отметить, что гармония с природой, которую поддерживают норвежцы, отнюдь не противоречит техническому прогрессу и достижению высочайших результатов в широком круге областей, при этом суровые природные условия Северной Норвегии, способствовали зарождению изобретательской активности викингов еще в древние времена.